Взращение грехов - Страница 44

Они вышли из комнаты, не протягивая руки участковому. Когда немного отошли, Дронго оглянулся. Ширбоков стоял на пороге.

— Он прав, — прошептал Дронго, — война — это вместилище всех грехов, которые она взращивает и лелеет. И поэтому с войны они возвращаются совсем иными. Не зная ни жалости, ни пощады.

— Вы считаете, что это может кого-то оправдать? — удивился Славин.

— Нет. Но хотя бы объясняет их поведение. После месяца боев в Чечне любой кавказец дома в Новгороде кажется подозрительной личностью, готовой стрелять вам в спину при любом исходе дела. А если учесть, что в стране действительно действуют этнические преступные группировки, которые контролируют многие сферы жизни, то становятся понятными гнев и страх обывателей. И ненависть сотрудников милиции. Идем быстрее, Вячеслав, мне неприятно чувствовать на своем затылке взгляд Широбокова. Такое ощущение, что он мне прямо в затылок целится.

Глава 16

К следователю Савеличеву они приехали уже в двенадцатом часу дня. Торжествующий следователь показал им подписанное прокурором обвинительное заключение.

— Теперь осталось только ознакомить вас с этим делом, и мы можем передавать его в суд, — не скрывая удовлетворения, заявил следователь, — я распорядился, чтобы уже сегодня после обеда Вано Тевзадзе начал чтение дела. Хотя он говорил, что ничего не будет читать и все подпишет до суда. Но это уже на его усмотрение. Что касается вас, господа, то мне не нужно сразу несколько подписей. Достаточно будет, если везде будет подпись господина Славина как назначенного адвоката в этом процессе. Вполне достаточно только его подписи.

— Я должен буду внимательно ознакомиться с делом, — мрачно ответил Славин.

— Это ваше право, — благожелательно ответил Савеличев. Он не сомневался, что Тевзадзе будет приговорен к пожизненному заключению, настолько неоспоримыми казались представленные факты.

— У нас есть несколько моментов, на которые мы хотели бы обратить ваше внимание, — начал Славин.

— Какие моменты? — уточнил следователь. Сегодня он был в прекрасном расположении духа. Славин взглянул на Дронго, как бы давая ему возможность задавать вопросы следователю. Тот сразу задал первый вопрос:

— Вы знали, что у обвиняемого Вано Тевзадзе была подруга, работавшая на мебельном комбинате?

— У него могло быть много подруг, — искренне удивился Савеличев, — какое это имеет отношение к нашему делу?

— Его подругу звали Жанна Михальская. Она экономист планового отдела комбината.

— Могу только позавидовать Тевзадзе. Жанну Михальскую я немного знаю. Красивая женщина, крупные формы. Какое это имеет отношение к нашему расследованию?

— Она была супругой Вениамина Михальского, который был двоюродным братом убитого Степана Проталина. — Дронго с удовольствием заметил, как меняется цвет лица его собеседника.

— Не понимаю связи с убийством, — торопливо произнес следователь, покрываясь красными пятнами. — Зачем вы сознательно провоцируете нас на дальнейшее расследование? Это затянет следствие еще на несколько месяцев.

— Но это исключительно важные факты, которые не нашли своей проверки в ходе следственных действий.

— Какой проверки? — разозлился Савеличев. — При чем тут Михальская и ее первый муж? Они уже давно не живут друг с другом, у нее двое девочек от второго брака. А она с кем только не гуляла. Теперь всех мужчин, с которыми она встречалась, я должен проверять и подозревать. Это глупо и невозможно. Поэтому я думаю, что эту линию подозреваемых мы оставим без нашего вмешательства. Что у вас еще?

— Как погиб Проталин? — спросил Дронго.

— Его убили выстрелом из пистолета. Из его собственного оружия, которое находилось рядом. На нем были только отпечатки пальцев самого Проталина и отпечатки пальцев Тевзадзе. Больше никого.

— Это я знаю. Вы не поняли моего вопроса. Вы спрашивали у патологоанатомов, мог ли он прожить несколько секунд или минут, после того как в него выстрелили?

— Несколько секунд — возможно. Они так и написали. Кровь скапливалась у него в желудочке. Но он был обречен. Самое большое, сколько он мог жить после такого тяжелого ранения, это минута, от силы две. Но он умер, очевидно, сразу. Хотя его кровь мы нашли на рукаве Тевзадзе и на его пиджаке. Вы же видите, господа, что все факты против вашего клиента. И, честно говоря, я вам не завидую. Вытащить его вы все равно не сможете, там уже все предрешено.

— Как пуля попала в стену? — спросил Дронго. — Вы получили заключение баллистической экспертизы. Под каким углом был наклон?

— Под очень сильным, — ответил Савеличев. — Очевидно, они боролись, даже упали. И выстрел пришелся в стену.

— У вас есть заключение баллистической экспертизы?

— Да, она подшита в деле.

— Спасибо. Я его обязательно просмотрю. А где фотографии места происшествия?

— Лежат в конверте, в самом деле, — пояснил следователь.

Дронго достал из конверта фотографии, стал внимательно их изучать. Затем кивнул в знак согласия и начал убирать фотографии обратно в конверт. Закрыл его.

— Очень интересно, — негромко вымолвил он, — как будто все так было специально устроено.

— Что вы этим хотите сказать? — насторожился Савеличев.

— Пока только изучаю ваше дело, — сказал Дронго, — но боюсь, что у вас там появились некоторые неточности.

— Какие неточности? Что вы плетете? — разозлился следователь.

— Это мы проясним на месте, — ответил Дронго, — у меня больше нет к вам никаких вопросов. Спасибо, господин Савеличев. Хотя нет, есть. Вы не обратили внимания на доходы скромного полковника милиции. Сначала он возвращается с войны и покупает себе «Мерседес». Затем благоразумно от него отказывается и приобретает другую иномарку. Потом покупает квартиру в доме, который называют «домом миллионеров». Откуда такие средства, такие возможности? Вы не исследовали этот вопрос?